Борис Владимирович Анненков

Борис Владимирович Анненков (9 /21/ февраля 1889 - 25 августа 1927) родился в семье потомственного дворянина, отставного полковника, который имел около 70 десятин земли и имение в Волынской губернии. "По линии отца моя родословная идет от декабриста Анненкова", - писал Б.В. Анненков.

Окончив к 1906 г. Одесский кадетский корпус и в 1909 г. Московское Александровское училище, он в чине хорунжего был определен на службу в 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеевича полк, командовал сотней, а затем служил в казачьем полку в Кокчетаве. Молодой офицер сумел завоевать доверие подчиненных.

Когда в начале Первой мировой войны казаки подняли бунт против избивавшего их начальника лагеря Бородихина, Анненкову пришлось по их просьбе принять на себя командование сразу тремя полками. "Полагаю, что я пользовался среди них авторитетом за уважительное отношение к каждому казаку. Мне удалось восстановить порядок во многом благодаря тому, что вся сотня, которой я командовал, была полностью на моей стороне". Но за отказ назвать зачинщиков прибывшей для расследования происшествия комиссии Анненков вместе с 80 казаками был предан военно-полевому суду и приговорен к 1 году и 4 месяцам заключения в крепости с ограничением в правах. Эта мера наказания была заменена отправкой на фронт.

В составе 4-го Сибирского казачьего полка Анненков участвовал в военных действиях на территории Белоруссии. После тяжелого поражения в районе Пинских болот вместе с остатками полка он добрался до Гродно, где добился разрешения служить в формировавшихся там партизанских частях и был назначен атаманом отряда. Назначение проводилось тогда на основе избрания кандидата всеми командирами полков, которые входили в отряд.

В 1915-1917 гг. он с успехом командовал отдельным партизанским отрядом, созданным для выполнения разведывательных и диверсионных задач в тылу противника. Традиции и правила жизни в отряде были сохранены атаманом и в годы гражданской войны. В его частях, как и во время мировой войны, бойцы и командиры носили отличительную нашивку, изображавшую черный с красным угол, череп и кости, а также значок с аналогичной эмблемой и надписью "С нами Бог".

Военные действия Борис Анненков закончил в чине войскового старшины. Награжден отечественными и иностранными орденами.

Анненков получил хорошее образование, знал французский, немецкий, китайский и тюркские языки. "Воспитание получил строго монархическое, - вспоминал он, - тогда каждый офицер не имел права придерживаться никаких других взглядов. Я полагал, что монархический образ правления самый подходящий для России". Он признавал, что "на фронте заниматься политикой было некогда", хотя смутная необходимость перемен чувствовалась всеми, а известия о политических событиях поступали из газет и от приезжавших из отпусков сослуживцев.

Присягнув на верность Временному правительству вместе с другими офицерами, Анненков тем не менее рассчитывал на восстановление обновленной монархии - с избранным Учредительным собранием царем, Думой и земствами.

В октябре 1917 г. войсковой старшина Б.В.Анненков командовал отрядом в составе 1-й армии. Установление советской власти он считал незаконным, происшедшим без поддержки "не только армии, казачества, но и вообще народа". Подчиняясь армейской дисциплине, он в декабре 1917 г. вместе с вооруженным отрядом Сибирской казачьей дивизии прибыл на расформирование в Омск, где к тому времени сосредоточились 8 казачьих полков.

В борьбе за власть между войсковым Сибирским советом и Советом рабочих и солдатских депутатов казачество оказалось расколотым: часть его по приказу Совдепа разоружилась, что вызвало недовольство офицерства. После отказа подчиниться приказу Совета казачьих депутатов о разоружении Анненков был объявлен вне закона.

В январе 1918 г. возглавил созданную в Омске казачью Организацию тринадцати. Около 7 небольших групп, в том числе Анненков с 24 казаками, решивших на нелегальном собрании не подчиняться новой власти, в январе 1918 г. рассредоточились в ближайших к Омску станицах.

Деятельная натура атамана реализовалась в почти авантюрных операциях, призванных, в частности, привлечь на сторону белых колеблющуюся часть сибирского казачества. Анненковский отряд, располагавшийся в станице Захламино в шести верстах от Омска, организовал налет на Омский казачий собор, похитив знамя Ермака и войсковое знамя в честь 300-летия дома Романовых.

Стоя на санях со знаменем в руках, Анненков промчался по льду Иртыша и, сумев скрыться от погони, увел казаков в Кокчетавские степи. Вскоре он обосновался в станице Мельничная в 21 версте от Омска.

К весне 1918 г. отряд атамана вырос до 200 человек. Хорошо организованные и дисциплинированные, казаки совершили налет на войсковые склады и таким образом обеспечили себе полное вооружение.

Отряд Анненкова стал одной из активных сил антибольшевистского подполья в Сибири и весной 1918 г. вместе с чехами вступил в открытую борьбу с коммунистами, увеличившись до 1 тысячи человек. В середине мая по приказу полковника А.Н.Гришина-Алмазова, возглавлявшего сибирское подполье, и по соглашению с чехословацкой группой Р.Гайды подпольные отряды выступили в целом ряде городов Сибири и Казахстана. В Омске советская власть была свергнута 7 июня 1918 г.

С образованием Временного сибирского правительства анненковский отряд был включен в состав Сибирской армии и принял участие в боях против красноармейских частей Блюхера и Каширина. На этом этапе войны сохранившие воинскую дисциплину и организацию части белых добились превосходства над плохо обученными красноармейскими формированиями.

После взятия Уральска и Троицка Б.В.Анненков сформировал 4 полка, артдивизион и несколько вспомогательных подразделений. По рекомендации казачьего круга ему было присвоено звание полковника.

Мобилизация в Сибирскую армию белых проходила с большим трудом. Крестьянство не хотело воевать, уклонялось от призыва, в ряде мест вспыхивали восстания. С 15 июля по 1 сентября 1918 г. продолжались мятежи крестьян 46 сел Шемонаихинского уезда Семипалатинской области. В сентябре оно охватило также многие села Павлодарского уезда.

Информатор Сибирского правительства докладывал, что "агитация антигосударственного направления возрастает, переловить главарей невозможно ввиду отсутствия реальной силы"2.

При подавлении выступлений применялись исключительные меры. По приказу военного министра П.П.Иванова-Ринова Анненков также участвовал в карательных операциях. 15 сентября 1918 г. его отряд занял Славгород, при обороне которого погибли 150 красноармейцев. Семипалатинская область и Алтайская губерния были "почти сплошь перепороты отрядом Анненкова, многих расстреляли, целые деревни сжигали, грабили, женщин насиловали". На судебном процессе в Семипалатинске в июле 1927 г. Б.В.Анненков признал, что предотвратить "эксцессы" в обстановке вооруженного столкновения "не было возможности"3.

После подавления восстания получившая имя Анненкова партизанская дивизия была направлена в Семипалатинск, где атаман руководил формированием 6 полков и нескольких артиллерийских батарей для Семиреченского фронта.

Многим импонировало в атамане то, что он презирал карты и иные азартные игры, не курил и не пил, не был замешан в скандальных любовных похождениях. Придерживаясь выработанных во время мировой войны правил, атаман стремился к своеобразной военной демократии в своих частях. Офицером можно было стать, только пройдя все ступени, начиная с рядового. Употребление обращений "брат" и "ты" независимо от звания не привлекало кадровых офицеров, многие из которых уезжали из анненковских частей, отказываясь служить под началом своих бывших подчиненных.

"Старых генералов я считал хламом", - говорил позже атаман. Он выдвигал молодежь, ссылаясь на печальный опыт мировой войны. Всё это не могло не вызвать недовольство омского правительства.

Один из его представителей, И.И.Серебренников, уже в эмиграции писал: "Вспоминаю, как однажды осенью 1918 г. в Омск полетели тревожные телеграммы из Семипалатинска с жалобами на произвол, который начал творить там атаман Анненков. Он наложил на семипалатинское купечество огромный налог, каковой и стал взыскивать под угрозой расстрела, и учинил ряд других беззаконных поступков".

Глава правительства П.В.Вологодский на заседании Совета министров "произнес горячую филиппику против Анненкова, требовал отстранения его от должности и настаивал на предании атамана суду и даже на его аресте". Исполняющий дела военного министра генерал Сукин заявил, однако, что отряд не выдаст атамана и его можно будет взять только с боем. К тому же он имеет значительные силы. В итоге Совет министров постановил расследовать незаконные действия Анненкова4.

Он был вызван в Омск, но отказался подчинить свой отряд 2-му Степному сибирскому корпусу, который действовал в Семиречье, и вернулся, захватив с собой около полутысячи новых добровольцев.

23 октября 1918 г. в связи с подготовкой наступления в Семиречье отряд Анненкова был развернут в дивизию. 29 октября его партизаны устроили в здании клуба-театра в Семипалатинске бал-концерт, в котором участвовали оперные артисты, оркестр атаманского отряда. Половину выступавших составляли партизаны. В начале ноября они включились в операцию по овладению регионом5.

В условиях плохой организации и снабжения часть атаманов, по воспоминаниям бывшего главнокомандующего армией Уфимской директории В.Г.Болдырева, "просто и решительно перешли к способу реквизиции: Они были сыты, хорошо одеты и не скучали.

Система подчинения была чрезвычайно проста: на небе - Бог, на земле - атаман. И если отряд атамана Красильникова, развращенный пагубной обстановкой Омска, носил все признаки нравственного уродства и анархичности, то в частях Анненкова, представлявшегося человеком исключительной энергии и воли, было своеобразное идейное служение стране.

Суровая дисциплина отряда основывалась, с одной стороны, на характере вождя, с другой - на интернациональном, так сказать, составе его.

Там был батальон китайцев и афганцев и сербы. Это укрепляло положение атамана: в случае необходимости китайцы без особого смущения расстреливают русских, афганцы - китайцев, и наоборот"6.

Дисциплину Б.В.Анненков поддерживал, опираясь на военно-полевой суд, состоявший из офицеров, и специальную комиссию, действовавшую на основе дореволюционных законов и приказов штаба Верховного главнокомандующего. Одновременно применялись и внесудебные решения, которые утверждал сам атаман и приводила в исполнение получившая очередной наряд часть.

В партизанской дивизии было запрещено употребление спиртного, пьяные изгонялись. "Штаба и свиты у атамана нет, - сообщала одна из газет того времени, - только пишущая машинка и вестовые. За сквернословие на третий раз изгонялись. Образцовая дисциплина, хорошее снаряжение, три рода оружия, преобладают интеллигентная молодежь, казаки и киргизы"7.

Стремление к автономии, нежелание полностью подчиняться Колчаку, которого Анненков считал "слепым исполнителем воли союзников", выразилось, в частности, в отказе атамана принять присвоенное ему 25 ноября 1918 г. Верховным правителем звание генерал-майора, хотя затем это решение все-таки было утверждено.

Дальнейшая военная карьера и личная судьба Бориса Анненкова оказались связаны с событиями на Семиреченском фронте.

В начале декабря 1918 г. ему было поручено в составе 2-го Степного сибирского корпуса освобождение юго-восточной части современного Казахстана, приказом Колчака 6 января 1919 г. объявленной театром военных действий. Положение белых здесь характеризовалось острым дефицитом продовольствия, обмундирования, вооружения. Из-за разнонаправленности целей соединившихся в армию Верховного правителя сил: казачества, партизанских отрядов, национальных казахских частей, а также слабости красноармейских отрядов ситуация в Семиречье отличалась неустойчивостью. Главной проблемой для белых была ликвидация Черкасской обороны - сопротивления удерживаемых красными 13 сел Лепсинского и Копальского уездов. Предпринятое отрядом Анненкова 20 января 1919 г. наступление на окруженные села оказалось неудачным8.В занятых населенных пунктах Анненков действовал и убеждением, и принуждением. 10 января 1919 г. он издал приказ населению занятого Урджарского района. В нем говорилось: "§ 1. Вверенный мне отряд прибыл в Семиречье для борьбы с большевиками, для водворения правопорядка, тишины и спокойствия.

В отношении населения мы будем держаться совершенно одинаково беспристрастно, будь то казак, крестьянин или киргиз.

На старое мною поставлен крест, так как многие из нас были благодаря своей темноте в заблуждении. Наказаны будут только те, кто сознательно вел вас к этой разрухе. Но в будущем, предупреждаю, будет жестоко наказан всякий, кто вновь будет замечен в преступлениях против существующего государственного порядка, насилиях, грабежах и других преступлениях".

В § 2 всё население обязывалось беспрекословно выполнять приказания областной и сельской администрации и нести государственные повинности.

Кроме того запрещалось сдавать землю китайцам под посев опия, причем весь посев, говорилось в приказе, будет уничтожаться через подставное лицо. Посевы разрешались только русским с ведома управляющего областью. Приказ запрещал также продажу породистых лошадей. Такие сделки могли заключаться только с ведома военных властей и лишь в исключительных случаях.

Интересно, что белые стремились воздействовать на население не только угрозой наказания и силой приказа. 28 февраля того же года, например, общее присутствие Семиреченского областного правления постановило переименовать село Ивановка Лепсинского уезда в село Анненково.

Атаман между тем всячески пытался удержать ситуацию под контролем. Так, в приказе по Уч-Аралскому и Урджарскому районам, которые в феврале 1919 г. находились на военном положении, запрещалась продажа спиртных напитков. Виновные в их изготовлении и продаже предавались военно-полевому суду. Китайские подданные, привозившие спиртное, высылались с конфискацией товара.

Анненков распорядился также арестовывать на 14 суток пьяных и налагать на них штраф в размере 1 тысячи рублей. Эти средства должны были распределяться следующим образом: 500 рублей - в лазарет, 300 - "в общество", 200 - в пользу поимщика. Аналогичные меры применялись за найденные спиртные напитки9.

Своеобразно относился атаман и к побежденным. В телеграмме уполномоченного командира корпуса генерала Ефремова из Сергиополя (центр Урджарского района) в Омск от 10 января 1919 г., в частности, говорилось: "В следственную комиссию в Сергиополь под конвоем следовало 17 красноармейцев, на пути таковые были освобождены атаманом Анненковым и приняты бойцами в партизанскую дивизию. На мое требование вновь передать их начальнику районной милиции Анненков ответил, что красноармейцы приняты, дабы искупить свою вину, о чем докладываю".

Об этом факте 17 января управляющий министерством внутренних дел А.Н.Гаттенбергер сообщил главе колчаковского правительства, предложив доложить лично Верховному правителю, чтобы "отменить означенное распоряжение атамана Анненкова"10. В личном конвое атамана, состоявшем из 30 казаков, почти половину составляли пленные красноармейцы, отличившиеся мужеством в боях. Один из них, Иван Дупляков, пользовался особым доверием командира: находясь неотлучно рядом с ним, Дупляков позже, уже после отступления в Китай, по завещанию, составленному Анненковым в китайской тюрьме, должен был получить хранившиеся у него 4 слитка золота.

Только к июню 1919 г. белые смогли организовать развернутое наступление, добившись к августу сокращения территории Черкасской обороны до трех сел. После 16-месячного сопротивления под напором Семиреченской группы войск Колчака, в состав которой входили дивизия Анненкова и четыре казачьих бригады, оборона пала. Три роты красноармейцев во главе с командирами сдались в плен добровольно, часть их затем приняла участие в боях в составе анненковской дивизии.

Однако перелом в пользу Красной армии, происшедший летом 1919 г. по всему Восточному фронту, сказался и на положении дел в Семиречье. Главная опора белых - город Семипалатинск - был занят советскими частями 10 декабря. Остатки 2-го Степного сибирского корпуса, в который входили и части атамана, пополнялись отступавшими отрядами армии А.И.Дутова. Красноармейская разведка доносила, однако, что в сотнях Анненкова нет орудий и пулеметов, "патронов на людях от 20 до 60: Штадив имеет зеленый флаг с белым черепом и костями и надписью "С нами Бог""11.

Пытаясь задержать распад, командование белых концентрировало разлагающиеся части в сводные формирования, проводило дополнительные мобилизации, организовывало набеги плохо вооруженных отрядов на занятые красными населенные пункты, но изменить ситуацию в свою пользу было уже неспособно.

29 февраля 1920 г. Анненкову было предложено добровольно сдать оружие, однако он намеревался продолжать сопротивление. Ответить на ультиматум советской делегации, предъявленный 2 марта, в течение 18 часов анненковцы отказались, настаивая на 24-часовом перерыве.

В результате наступления частей большевистского Туркестанского фронта к концу марта были заняты основные населенные пункты Семиречья. В ночь на 25 марта 1920 г. Б.В.Анненков в сопровождении 4 тысяч бойцов и отступавшего населения ушел за границу, объявив специальным приказом о прекращении вооруженной борьбы и праве каждого солдата и офицера самостоятельно определить свою дальнейшую судьбу.

Принявший от него командование полковник Асанов приказал оставшимся силам Семиреченской армии "считать себя войсками РСФСР" и ожидать распоряжений командования Красной армии12.

Отступившие в Китай белые оказались в сложном положении. По настоянию властей они сдали оружие, часть казаков покинула отряд, а сам Анненков, не выполнив требований китайских властей о разоружении отряда, в марте 1921 г. был арестован и посажен в тюрьму города Урумчи. Китайцы добивались от него передачи вывезенных из России ценностей.

Лишь в результате неоднократных обращений бывшего начальника штаба его дивизии полковника Н.А.Денисова к властям, а также к посланникам стран Антанты в Китае Анненков в феврале 1924 г. был освобожден. Он решил полностью отойти от участия в эмигрантском движении и уехать в Канаду, но не смог найти средства на получение визы.

Практически сразу после освобождения молодой генерал стал получать многочисленные настойчивые предложения включиться в деятельность антисоветских организаций, объединить и возглавить монархические группировки и отряды.

Реально оценивая политическую ситуацию и соотношение сил, Б.В.Анненков всячески уклонялся от активной деятельности, но в конце концов принял предложение сформировать отряд в составе китайских войск под командованием маршала Фын Юйсяна, который у белоэмигрантов считался сторонником большевиков.

10 апреля 1926 г. неожиданно для всех Анненков со своими ближайшими сподвижниками был отправлен через Монголию в Советскую Россию. Известно, что советские органы власти в это время добивались передачи им ряда руководителей белого движения, в том числе Анненкова. Сведений о его позиции и характере отношений с китайским маршалом нет, однако 20 апреля 1926 г. газета "Новая Шанхайская жизнь" опубликовала обращение атамана в ЦИК СССР "с искренней и чистосердечной просьбой о прощении" и помиловании, если не его самого, то менее виновных бывших его соратников. Кроме того, он выступил с обращением к своим сторонникам прекратить борьбу с большевистской властью.

Решение Анненкова вызвало бурю негодования и возмущения в белоэмигрантской печати. Обстоятельства, вследствие которых атаман был отправлен в СССР, остаются неясными. "Шанхайская заря" 25 апреля 1926 г. писала, что он был арестован китайским командованием по распоряжению советского военного руководства, так как отказался перейти на сторону большевиков. По другой версии он вместе с Денисовым был захвачен в гостинице "Калган" группой во главе со старшим советником Фын Юйсяна господином Лином - известным советским военачальником В.М.Примаковым. Очевидно, это была операция ОГПУ.

После открытого судебного процесса, состоявшегося над Анненковым и Денисовым в июле 1927 г. в Семипалатинске, по приговору военной коллегии Верховного Суда СССР 25 августа 1927 г. атаман был расстрлян.